«Интересно… а вот Носов же еще не написал своих книг? Или уже написал? Не помню!».

— Ага… скромный значит! — посмотрев на Таньку, резюмировала Машка.

— Это я-то — скромный? Ну да… ну да… Сейчас мы выпьем, закусим… И я покажу, какой я скромный! — засмеялся Иван, поглядывая на девчонок.

Те тоже засмеялись.

— Танька! Достань старое одеяло, надо дверь занавесить! — попросила Маша.

— А это еще зачем? — удивился Косов.

— Ну… стены у нас нормальные. Ты не представляешь — как в других комнатах! Там перегородки дощатые… что не скажи — все соседи слышат! А уж тем более…, - Маша засмеялась, — Вот… поэтому — нам только дверь занавесить, чтобы и слышно было похуже, и свет сквозь щели не пробивался. А то — не дай Бог, вахтерша вздумает прогуляться по коридорам. Да и соседям не нужно слышать, что у нас посторонний!

Девчонки налегали на бутерброды с игрой, закатывая глазки от удовольствия, запивая их игристым. Косов же — больше на бутеры с бужениной и ветчиной. Коньячок под это дело — очень ничего идет!

— Эх… все не съешь! И хранить долго — негде! Не зима сейчас! — с сожалением оглядела порядком опустошенный стол Маша.

— Да ладно… Завтра утром позавтракаете… Может — соседок угостите, чего жалеть-то? — хмыкнул Иван, — Глядишь, а там и они с Вами чем поделятся!

— Ага… а потом — разговоров будет!

— Да ладно, Маша… а то их и так не будет? Все равно же — видели, как мы с Ваней к общаге подходили! Наверняка… сплетни потом будут.

— Да и пусть их…

— Чайку бы сейчас… — протянул Косов.

— Ой… правда! Я сейчас на кухню сбегаю… керогаз раскочегарю, и чай заварим! — подхватилась Маша.

— А не «спалимся» мы так… чего по ночам бродишь? — удивился он.

— Да ладно… это — общага! Тут главное — не шуметь, не привлекать внимание. А так… все равно девчонки по комнатам посиделки устраивают. То — тут, то — там! А то и гулянки бывают! Только потом — разбирательства комендантша устраивает, если уж совсем громко получается.

Косов обратил внимание, что Маша на спиртное особо не налегала. А вот Танька — прикладывалась, Ивану даже пришлось одернуть ее. Что подвигло «мелкую» надуться и немного присмиреть. И сейчас она, как только Маша вышла с чайником за дверь, моментально оказалась на коленях у Косова. Халатик снизу распахнулся. Да и сверху — вполне так провокационно растопырился!

«Хотя… нечему там растопыриваться! «Нулевка»! Как есть — «нулевка»!».

Сейчас, когда Иван мог визуально сравнить Машу и Таню, последняя — явно проигрывала. У нее все было… как вот в том фильме про балетных. И ножки — худые, жилистые, и попка — «с кулачок», и с титьками… пичалька! На ее подругу смотреть было приятнее. Да и на ощупь — не сравнить! И Танька, похоже, это — понимала…

— Ты, Ванечка, на Машку — не пялься! Нет… я-то так… не против… но — только после меня! — пьяненько мурлыкала она ему в ухо, обвивая за шею руками, — Ну чего ты? Целуй давай!

«Эге… а Танюшка-то — захмелела! Так… этому Фунтику — больше не наливать!».

— Так — целовать? Или — давать?

Танька чуть задумалась, не поняв фразы, а потом — захихикала:

— Что? Прямо сейчас? Нет… я-то не против! Даже — за, но ведь Машка сейчас придет и дверь не заперта! Вдруг кто зайдет… а тут я… с хуем во рту!

Последнее почему-то развеселило Таньку, и она, уткнувшись ему в грудь, затряслась от смеха.

«Странно… а днем это ее не остановило! Женская логика, чё!».

— А ну-ка — брысь на свое место! Танька! Я к тебе обращаюсь! — Маша зашла как-то внезапно! — Сейчас Светка и Катька зайдут!

— Это соседки наши… Хорошие девчонки! — пояснила Маша Ивану.

— А зачем ты их… пррглсила? — насупилась Таня.

— Маш! Налей ей чайка, да покрепче! Чего-то она… «окосела». Слышишь — уже и язык заплетается! — предложил Косов.

— Угу… А пригласила я их, потому что… Ты что — забыла, что девчонки не раз нас выручали? А сейчас… с пустыми карманами, впроголодь сидят! Чего-то там напокупали… вот деньги и кончились! А у нас… вон — еще почти полный стол! Ты же не против, Ваня?

Хотя Иван был настроен на другое… совсем на другое! Но! В чужой монастырь со своим уставом…

Улучив момент, когда Маша наклонилась над столом, он, протянув руку, погладил ее по голой ноге, провел выше под халатом и шепнул:

— Вообще-то я настраивался на другое… Не на посиделки с девчонками, пусть и красивыми!

Она покосилась на подругу, которая дула на горячий чай в кружке:

— Все будет… обещаю! Ночь длинная…, - шёпотом, косясь на подружку, ответила девушка.

— А вот так… не боитесь, что застукают нас здесь? — уже громче спросил Косов.

— А-а-а… да ладно — сегодня можно! Танька! Представь, тетя Зина — вахтерша, ушла! На вахте оставила за себя Нюрку.

Танька засмеялась:

— Это же — здорово! Нюрка на вахте сидеть не будет! Посидит часок, а потом — дверь на щеколду, и — шмыг к своему Костику под бочок на всю ночь!

— Костик — это муж Нюркин! Они с месяц назад только расписались! — пояснила Маша Косову, — Вахтерша наша, бывает, убегает… она тут рядом живет, внук у нее на попечении! Ну и оставляет за себя… кому доверяет! Только вот Нюрке — она зря доверилась. Раньше-то девчонка была серьезной, а пока — не намиловались они еще после свадьбы!

В дверь тихонько постучались, а потом и просочились две девушки. Поглядывая на Косова с любопытством, они чинно расселись возле стола, согласно приглашению хозяек. Одетые также как и хозяйки комнаты в халаты, только — предельно приличные, даже — скучные, скрывающие фигуры.

«А так — девчонки очень симпатичные. Катька вон какая улыбчивая».

Когда их представили друг другу, Танька потребовала:

— Вань! Ну чего ты сидишь? Открывай вино… игристое-то уже заканчивается!

Продуктами на столе гостьи тоже впечатлились. Это было видно, хоть Маша с Танькой уже успели изрядно опустошить баночки с икрой.

Косов сначала больше слушал, чем говорил, но по мере того, как пришедшие насыщались, стал рассказывать анекдоты, веселя девушек. Танька «хряпнула» остатки игристого и демонстративно пересела со стула к нему на колени. Чуть слышно, на ушко он прошептал ей:

— Танюшка! С вином завязывай! Ты и так уже пьяненькая, а если еще и намешаешь белое с красным — ничего хорошего не выйдет. Ни сейчас, когда девчонки уйдут, ни завтра —